Она медленно летит, и я понимаю, что мы просчитались. Я не знаю, что это за город, я не помню, кто я и кто рядом со мной. Но мы смотрим, как бомба, со свистом крутясь вокруг своей оси, падает все ниже. Мы понимаем, что произошло и почему, и понимаем, что могли бы все изменить, но уже поздно.
Поэтому мы идем смотреть. Нас взрывом не задело совсем, будто мы были защищены кем-то или чем-то.
Мы вышли из-за каменных ограждений, которые оказались ограждениями на набережной. Мы вынырнули оттуда и поднялись по ступенькам на площадь. Там мы увидели следующее: большое здание с колоннами в стиле неоклассицизма возвышалось перед нами, оно было украшено неизвестными мне флагами и символикой. Небо было мрачно-серое, грозовое, с кроваво-красными подтеками, словно в него разлили красную тушь. Мне казалось, если сюда только что упала бомба, здесь вообще ничего не должно быть.
Но к зданию шли люди - девочки и девушки - в зеленых беретах, в приталенных жакетах, брюках. На груди у них была красная парадная лента.
Я откуда-то знаю, что здание - это военная академия, что девушки - кадеты. Это складывается у меня в картину новой военной диктатуры. Вплоть до мирового господства под одним-единственным лидером. Антиутопия.
Мы идем дальше, чтобы осмотреть другие изменения. И все, кого я вижу, в основном были женщинами. Может, мужчины были на войне, работали, или что еще. Меня это мало волновало, а больше волновало меня то, что я выгляжу не как они, сильно выделяюсь.
Ко всему прочему, я с удовольствием замечаю, как красиво и стильно они одеты, хоть и однотипно. На них тоже были береты, но в цвет их платьев. Платье состояло из приталенного жилета и юбки ниже колена. И все из разных цветов и видов шотландки. Вокруг играл джаз и блюз - хорошо известные мне стили 30-40ых. Женщины все молодые, читают газеты за столиком в кафе, непринужденно обсуждая светские темы.
У меня не вызывает сомнений, что этот город развит технологически, но стиль жизни казался мне необычным. Этот город мне бы даже понравился, если бы все не было так тревожно и подозрительно.
Кажется, с моим спутником мы особо не разговаривали. Мы вместе взяли газету, в свободном доступе выложенную прямо на улице. В содержимом газеты меня сначала ничего не заинтересовало, кроме ее оформления. Газета была формата А3, сложенным пополам. Цветовой гаммой у нее была грязная сепия, что делала изображения не черными и не коричневыми, а чем-то среднее. Так же там были чисто оранжевые вставки, видимо, выделены моменты особой важности. Меня эти блоки не заинтересовали. Я переворачиваю газету на обратную сторону и вижу фотографии женщин, которых хорошо знаю в обычном мире, еще до падения бомбы. Они все были знаменитостями, но из разных временных отрезков, словно кто-то сделал подборку фотографию актрис и певиц из разных времен. Но я не сомневаюсь, что это НЫНЕШНИЕ знаменитости, а это говорит о том, что события стали очень альтернативными.
После я помню, как мы пошли ко мне домой. Или туда, что было моим домом или же местом, которое для меня много значило. Мы оказались там. А там Кара Трейс. У меня перехватывает дыхание, я приоткрываю рот, чтобы вздохнуть или что-то сказать, но я смотрю только на нее. И она единственная, кто из жителей этого странного города, нас заметила. Она смотрит на меня, я смотрю на нее. И я понимаю, что-то здесь не то. Кара встает и начинает двигаться в мою сторону. У нее длинные светлые волосы, они непослушно пушатся. Кара идет по направлению ко мне и я начинаю идти ей навстречу, при этом мы сцепляемся недоверчивыми взглядами. Остановившись, мы уставились друг на друга. Мне удается заговорить:
- Кара...- произношу я.
Она начинает смеяться. Потом улыбаться. Этой самой улыбкой. Моей улыбкой.
- Кэти, - поправляет она меня. И мне кажется, что Карой звали ее мать, то есть меня. Меня накрывает. Я смотрю на свою дочь? Что? Не может этого быть. Сейчас мне было бы под шестьдесят, но мы с ней выглядим одинаково, только у меня волосы короткие. Почему-то ей это не кажется странным.
Да нет, это все же я. Но другая я, здешняя. Из этого мира, где все по-другому. Я хочу назвать ее "Старбак", но не называю, потому что это мое имя, а не ее. Она - это не я. В этом мире это имя может значить для нее нечто другое или не значить ничего. А я останусь с этим именем, как дура, не понимая, что она такое. И мне в свой мир уже наверно не вернуться.
У меня сжалось сердце. Я смотрю на ее шею, там, так же как у меня, висят жетоны. Ага, думаю я, значит, там может быть подтверждение, как ее зовут. Хватаю подвески и жетоны у нее на шее и натыкаюсь взглядом на множество разных эмблем Слизерина.
Бля, такой охуенный сон был. Но какой к черту Слизерин? Нет, я его очень люблю, но ожидал совсем другого. Слизерин захватил мир? WTF?
Я оглядываю эти жетоны, и спрашиваю:
- Так ты фанат Слизерина?
Она, довольная, отвечает:
- Дыаа, - она очень похожа на меня, даже говорит так же. Меня это бесит, но я держусь.
Снов сегодня было много, но я не уверен, что они связаны как-то. Снилось еще что-то про евреев и убийство, но эту часть я забыл.
Что это, блять, за копии, за другое будущее. Сайлонское? Что-то в нем было от сайлонов, кстати. Вообще мир был странный, но интересный. И ощущение, когда смотришь на самого себя, это пиздец. Кэти не удивляло ничего (Сайлон, который в теме), а я в ахуе (Сайлон, который не в теме, что он сайлон). СЛОЖНО. ПОМОГИТЕ. Мне еще показалось, что это похоже на прыжок в будущее, когда последствия после бомбы разрулили, а сам я (или сама, под видом Кары Трейс) был прогрессором, который смотрит на все миры сбоку. Но это привязка к собственному альтернативному будущему, это такое бррр.
Но встретить недо-Кару и быть во сне Старбак мне понравилось.
Download Starbuck On The Red Moon for free from pleer.com